«НЕКОЕ ОБЩЕЕ ГРАФИЧЕСКОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ» —
ИНТЕРВЬЮ С ДАРЬЕЙ ЯШИНОЙ

Владимир Кошелев: Даша, расскажи, почему ты выбрала графику? Или графика выбрала тебя?

Дарья Яшина: Действительно, скорее она выбрала меня. Так исторически сложилось, что графика — самый подходящий медиум для моих стремлений к точности, абстрактности, ненавязчивости и некоторому модусу ускользания. Ненавязчивость в том смысле, что графика, например, в отличие от скульптуры, не агрессивна по отношению к пространству. Она практически не требует (или вообще не требует, в случае цифровой графики) оккупации материи и места, в которое её нужно поместить. Это важный для меня аспект, потому что я стараюсь уходить от производственных логик или хотя бы скользить внутри них — между объектом и небытием. А если сравнивать фотографией, которая тоже мне близка и продолжает быть частью моего рабочего процесса, то графика предполагает больше возможностей для точечного контроля. Мне всегда была важна не только работа с изображением как с целым, но и маневрирование малейшими деталями.

Мне кажется, что когда люди слышат «графика», они думают пусть о мастеровитом, но всё-таки традиционном рисунке. Карандашом или углем. Но для тебя графика — поле экспериментов. Скажи, как тебе удаётся сочетать традицию и исследование?

Думаю, мой подход просто подходит современным реалиям. Мы все живём в мире, переполненном графикой, даже если делаем вид, что не интересуемся ей. На деле же все пользуются соцсетями и другими веб-ресурсами, интерфейс которых всегда проходит через руки веб-дизайнеров; смотрят на рекламу, наполнение которой организовано графическим дизайном и иллюстрацией — и это только небольшая часть проявлений графики в повседневной жизни. Да, эта графика коммерческая и служит конкретным практическим целям, а не искусству, но именно она, в первую очередь, меняет графическое восприятие каждого, кто живёт сегодня. Я считаю этот момент важным, потому что он формирует некое общее графическое бессознательное, а если конкретнее — то, как самый обычный человек, едва увлечённый визуальными искусствами, воспринимает графические языки — будь это сайт, обложка книги или оболочка операционной системы. Эта общая для всех парадигма не может не влиять и на становление современной художественной графики, по крайней мере, если относиться к ней реалистично, — не пытаясь излишне «уберечь» графическое искусство от окружающей реальности.

Я бы в принципе не разделяла графику на традицию и исследование. Для меня графика — это все её возможные проявления, от наскальных рисунков до интерфейсов, благодарям которым ваши читатели сейчас читают это интервью. Тут может возникнуть вопрос, почему я рассматриваю графику настолько широко и не вредит ли это тем рамкам, которые сформировали её как искусство, и на мой взгляд — нет, не вредит, потому как развитие какого-либо медиума невозможно, если опираться только на корпус сложившихся канонов и традиций, не выворачивая их при этом наизнанку.

Не могла ли бы ты рассказать про своих любимых художников?

Этот вопрос всегда кажется мне чуть ли не самым сложным — на меня повлияло огромное количество авторов, каждый по чуть-чуть, поэтому я всегда выделяю те или иные имена с некоторым стеснением…

Определённое парализующее впечатление на меня в своё время произвела бельгийская художница Berlinde de Bruyckere. Её скульптуры и инсталляции совершенно бескомпромиссны — они каждый раз оставляют меня с острым ощущением уязвимости… Выдернутой из ядра реальности. Она потрясающе работает с телесностью материи и наоборот — с материальностью тела. Думаю, она направила моё внимание ещё больше в сторону созерцательного осмысления физических свойств пространства, и в её фигуре в свое время я увидела поддержку своего слегка гипертрофированного внимания к мелким деталям.

Если говорить о графике, я пламенно восхищаюсь рисунками и коллажами Йозефа Бойса. Да, его обычно не рассматривают как художника-графика, поскольку он знаменит инсталляциями и перфомансом, но я нахожу в его графике то, что едва ли видела у кого-либо ещё: абсолютная непредсказуемость, спонтанность и сверхплотная связь рисунка с процессом мышления. Я думаю, он мыслил графику, опираясь на свой опыт работы в других медиумах, и именно поэтому она до сих превосходит даже самые искушённые ожидания.

Я был на твоей мастерской и увидел, как внимательно ты относишься к творческому процессу: теория, практика, материал, — и самое главное, ты не закрепощена аналитическим аппаратом… Как ты относишься к критике, к тому, как она выражается? Сталкивалась ли ты с неприятием своих работ?

Без критики искусство как общественная формация едва ли может существовать, но она должна знать своё место, если можно так выразиться. Критика актуальна там, где важен процесс отсеивания, фильтрации — в крупных или малых институциях, академиях и т. д. Я же не строю ни институцию, ни академию. Моя преподавательская деятельность прежде всего нацелена на то, чтобы дать людям свободное и поддерживающее пространство для реализации своих импульсов и идей, вдохновить и помочь развить собственные интересы, без навязывания внешних систем. И, в конце концов, я верю в то, что единственный постоянно актуальный, фундаментальный критерий для критики искусства — это честность автора. А для честной работы необходимо глубокое понимание того, что ты создаёшь и с какой целью — к этому я и пытаюсь аккуратно подвести участников своих мастерских.

Что касается второго вопроса… Именно с неприятием своих работ я сталкивалась в основном в процессе учёбы, что неудивительно, ведь в образовательных институциях важен процесс фильтрации. Образовательные системы не предоставляют действительную свободу, но всегда отстаивают свои ценности и репутацию, — и на этом строится их опора, имидж, коммерчески выгодная эксклюзивность.

В твоих работах можно обнаружить разные принципы со-действия художественных элементов: и коллажность, и mixed-media, цифровая и аутентичная графика… Как ты думаешь, какое будущее ждёт графику?

Будущее графики ровно как и будущее всех других медиумов зависит от технологического прогресса, культурных и экономических влияний. Здесь я вряд ли что-то могу предсказать. Но из того, что заметно сейчас — есть два параллельных модуса, в которых графика активно развивается и трансформируется. Первый — цифровая графика в различных видах, второй — традиционная или аналоговая, но обе стороны, однако, впитывают в себя последствия так называемого постинтернета — состояния, в котором грань между интернетом и «реальной жизнью», цифровым и аналоговым, стирается. Иными словами, цифровая и аналоговая графика существуют в потоке взаимного обмена и влияния.

Что не хватает современным художественным школам? Если бы у тебя была возможность изменить подход к графике как к развивающей практике, например, на уровне муниципального образования, с чего бы ты начала?

Подозреваю, что большинство наших читателей — художники. Но вряд ли графики… Что бы ты хотела передать своим коллегам из коллажного цеха?

Во-первых, не хватает в первую очередь свободы. Ко мне в мастерские приходит немало людей, в той или иной степени травмированных академическими практиками, теориями, догматами, — и это, на мой взгляд, большая проблема. Во-вторых, графика в целом воспринимается достаточно академически в большинстве случаев. В-третьих, графика редко рассматривается вне академической традиции как отдельная практика — в тех заведениях, которые ориентированы на практики современного искусства, как правило, не используют отдельный модуль или предмет, посвящённый графике / рисунку. С одной стороны, это имеет смысл, поскольку позволяет студентам смешивать медиумы между собой и не разделять графику, и, к примеру, живопись. С другой — теряется внимательное отношение к медиуму графики, её возможностям и истории, чего она определённо не заслуживает.

Начинать, как мне кажется, стоит с создания такого пространства, которое будет вдохновлять и стимулировать к действию, а не ограждать и подавлять. Но с точки зрения институциональной реформы это действительно сложно организовать. И именно поэтому я предпочитаю действовать как независимый преподаватель.